пРХВМЙЛПЧБОП 11.08.2006
44-МЕФОЙК ВТЙЗБДОЩК ЗЕОЕТБМ нБЗПНЕД иБНВЙЕЧ УЕКЮБУ СЧМСЕФУС ДЕРХФБФПН РБТМБНЕОФБ юЕЮЕОУЛПК тЕУРХВМЙЛЙ, ЙЪВТБООПЗП Ч РТПЫМПН ЗПДХ. лБЛ НОПЗЙЕ ДТХЗЙЕ ЮЕЮЕОГЩ У иБНВЙЕЧ У 1992 ЗПДБ ОБИПДЙМУС Ч ТСДБИ ДЧЙЦЕОЙС ЪБ ОЕЪБЧЙУЙНПУФШ ТЕУРХВМЙЛЙ. у 1996 ЗПДБ ПО ЧПЪЗМБЧМСМ оБГЙПОБМШОХА ЗЧБТДЙА йЮЛЕТЙЙ, У 1998 ЗПДБ ВЩМ НЙОЙУФТПН ПВПТПОЩ Ч РТБЧЙФЕМШУФЧЕ бУМБОБ нБУИБДПЧБ.
иБНВЙЕЧ ЧУЕЗДБ УЮЙФБМУС ПДОЙН ЙЪ ВМЙЦБКЫЙИ Л нБУИБДПЧХ МАДЕК. фБЛЦЕ ПО ВЩМ Й ПУФБЕФУС РТПФЙЧОЙЛПН ЧБИИБВЙЪНБ. лПЗДБ МЕФПН 1999 ЗПДБ ыБНЙМШ вБУБЕЧ Й БНЙТ иБФФБВ ЧПЫМЙ Ч дБЗЕУФБО, РТПЧПГЙТХС ФЕН УБНЩН ЧФПТХА ТХУУЛП-ЮЕЮЕОУЛХА ЧПКОХ, иБНВЙЕЧ Ч ЮЕЮЕОУЛЙИ унй Й РП фч ТЕЪЛП ПУХДЙМ ЬФХ РП УХФЙ ДЕМБ РТПЧПЛБГЙА. ч 2004 ЗПДХ нБЗПНЕД иБНВЙЕЧ РПД ЗБТБОФЙЙ бИНБФБ Й тБНЪБОБ лБДЩТПЧЩИ УМПЦЙМ ПТХЦЙЕ Й ЪБОСМУС МЕЗБМШОПК РПМЙФЙЮЕУЛПК ДЕСФЕМШОПУФША Ч ТБНЛБИ лПОУФЙФХГЙЙ юЕЮЕОУЛПК ТЕУРХВМЙЛЙ.
оБ ДОСИ ОБ УБКФБИ "тЕЗОХН" Й "юЕЮОС.ТХ" ВЩМП ПРХВМЙЛПЧБОП ТБЪЧЕТОХФПЕ ЙОФЕТЧША нБЗПНЕДБ иБНВЙЕЧБ, РПУЧСЭЕООПЕ, Ч ПУОПЧОПН, РТПВМЕНБН ЧПЪЧТБЭЕОЙС ЮЕЮЕОУЛЙИ ВЕЦЕОГЕЧ Й РТБЛФЙЮЕУЛПК ТЕБМЙЪБГЙЙ ПВЯСЧМЕООПК РПУМЕ ЗЙВЕМЙ ыБНЙМС вБУБЕЧБ БНОЙУФЙЙ ХЮБУФОЙЛБН ЧППТХЦЕООПЗП УПРТПФЙЧМЕОЙС. уЛБЪБООПЕ иБНВЙЕЧЩН РПЪЧПМСЕФ ТПУУЙКУЛПК ПВЭЕУФЧЕООПУФЙ, ЛБЛ РТБЧЙМП, ЧЕУШНБ ДБМЕЛПК ПФ РТПВМЕН юЕЮОЙ Й уЕЧЕТОПЗП лБЧЛБЪБ, МХЮЫЕ РПОСФШ ЮФП Ч ЬФПН ТЕЗЙПОЕ РТПЙУИПДЙФ ОБ УБНПН ДЕМЕ.
тХУМБО уБЙДПЧ
лПТТЕУРПОДЕОФ: уЛПТП НЕУСГ, ЛБЛ ВЩМП ПВЯСЧМЕОП П ЗЙВЕМЙ ыБНЙМС вБУБЕЧБ, ОП ПВУХЦДЕОЙЕ ОЕ ФЕТСЕФ БЛФХБМШОПУФЙ. лБЛ ЧЩ ЧПУРТЙОСМЙ ЬФХ ОПЧПУФШ, Й ЮФП ЕУФШ юЕЮОС РПУМЕ вБУБЕЧБ?
н.иБНВЙЕЧ: дП вБУБЕЧБ РПЗЙВ бУМБО нБУИБДПЧ. пО ВЩМ ОБЫЙН РТЕЪЙДЕОФПН, ДМС юЕЮОЙ ПО ИПФЕМ ОЕЪБЧЙУЙНПУФЙ Й ВПТПМУС ЪБ ЬФП. у ОЙН НПЦОП ВЩМП ВЩ ЧЕУФЙ РЕТЕЗПЧПТЩ. п ыБНЙМЕ вБУБЕЧЕ НБМП ЛФП УЛБЦЕФ, ЮФП ПО ВЩМ РПТСДПЮОЩН ЮЕМПЧЕЛПН, РПМЙФЙЛПН, Й ЮФП ПО ОЕ ВЩМ ФЕТТПТЙУФПН. нОПЗЙЕ РПУМЕ ЕЗП ЗЙВЕМЙ УЛБЪБМЙ: ЧУЕ, ЧПКОБ ЛПОЮЙМБУШ, ОБЛПОЕГ, ОБУФБОЕФ НЙТ. оП С ФБЛ ОЕ ДХНБА.
лПТТЕУРПОДЕОФ: йЪЧЕУФОП, ЮФП Ч юЕЮОЕ Й ОЕ ФПМШЛП, ЕУФШ МАДЙ, ЛПФПТЩЕ ЦЕМБАФ РТПДПМЦЕОЙС ЧПКОЩ.
н.иБНВЙЕЧ: лФП УЕКЮБУ ПФ ЙИ ЙНЕОЙ ДЕМБЕФ ЗТПНЛЙЕ ЪБСЧМЕОЙС? бИНЕД ъБЛБЕЧ ЙЪ мПОДПОБ? пО У 2000 ЗПДБ ОЙ ТБЪХ ОЕ ОПЮЕЧБМ Ч ЗПТБИ, ОЕ ЪОБЕФ, ЛБЛ ЧПААФ МАДЙ, ЛБЛ ХНЙТБАФ. ч 2000 ПО ВЩМ Ч зТПЪОПН, УЙДЕМ Ч РПДЧБМЕ. лПЗДБ РЩФБМУС ЧЩЕИБФШ ОБ УЧПЕН хбъЕ, РПРБМ Ч БЧБТЙА, ЕНХ РЕТЕВЙМП ПВЕ ОПЗЙ. рПФПН ПО ДПЗПЧПТЙМУС У ЛЕН ОБДП Й ЧЩЕИБМ. фЕРЕТШ РП ЛПНБОДЕ вЕТЕЪПЧУЛПЗП ДЕМБЕФ ЗТПНЛЙЕ ЪБСЧМЕОЙС. с ВЩМ НЙОЙУФТПН ПВПТПОЩ йЮЛЕТЙЙ. чПЕЧБМ У ОЙНЙ, ЦЙМ У ОЙНЙ Ч МЕУХ, ЪОБМ ЛБЦДПЗП...
лПТТЕУРПОДЕОФ: пВЯСЧМЕОБ БНОЙУФЙС. еУФШ УФБФЙУФЙЛБ, ЛПФПТБС РПЛБЪЩЧБЕФ, ЮФП МАДЙ УДБАФУС. рП ЧБЫЙН ДБООЩН, НОПЗП ЕЭЕ ОБТПДБ ПУФБЕФУС Ч ЗПТБИ?
н.иБНВЙЕЧ: оЕ НПЗХ УЛБЪБФШ, УЛПМШЛП МАДЕК Ч ЗПТБИ. чЙЦХ, РП ФЕМЕЧЙЪПТХ РПЛБЪЩЧБАФ ЛБЛЙИ-ФП, ЛПФПТЩЕ УДБАФУС. с ЙИ ОЕ ЪОБА. фЕ, ЛПЗП С ЪОБА, - ПОЙ ЕЭЕ Ч ЗПТБИ. с ВЩ ИПФЕМ, ЮФПВЩ ПОЙ ЧЕТОХМЙУШ. с ИПТПЫП ЪОБА ЬФЙИ РБТОЕК. ьФП РПТСДПЮОЩЕ МАДЙ, ПОЙ ОЕ РПИЙЭБМЙ МАДЕК. с ИПФЕМ ВЩ У ОЙНЙ РПЗПЧПТЙФШ, ОП ПОЙ ОЕ ИПФСФ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: пОЙ ОЕ ЧЕТСФ Ч БНОЙУФЙА?
н.иБНВЙЕЧ: еУМЙ ЮЕУФОП: ЛХДБ ПОЙ ЧЕТОХФУС УЕЗПДОС? ч юЕЮОЕ ЧУЕ ЕЭЕ РПИЙЭБАФ Й ХВЙЧБАФ. еДЙОУФЧЕООБС ЗБТБОФЙС ДМС ЧУЕИ, ЛФП УДБМУС - УМПЧП тБНЪБОБ (лБДЩТПЧБ). с ЪОБА НОПЗЙИ ТЕВСФ, ЛПФПТЩЕ НПМСФУС, ЮФПВЩ У тБНЪБОПН ОЙЮЕЗП ОЕ УМХЮЙМПУШ. юЕМПЧЕЛ ЧЕТОХМУС, УДБМ БЧФПНБФ, ЕЗП ЪБОЕУМЙ Ч УРЙУПЛ, УРЙУПЛ РПМПЦЙМЙ Ч УЕКЖ. юЕМПЧЕЛ ОЕ РПМХЮЙМ ОЙ ПДОПЗП ДПЛХНЕОФБ, РПДФЧЕТЦДБАЭЕЗП, ЮФП ПО СЧЙМУС У РПЧЙООПК Й БНОЙУФЙТПЧБО.
лПТТЕУРПОДЕОФ: х ЧБУ ЕУФШ ЛПОЛТЕФОЩЕ РТЙНЕТЩ?
н.иБНВЙЕЧ: ч оПЦБК-аТФЕ ЛПНБОДЙТ вПТЙУ бКДБНЙТПЧ ЧЕТОХМУС ЧНЕУФЕ УП НОПК. дП УЕЗПДОСЫОЕЗП ДОС ОЕ РПМХЮЙМ РБУРПТФ Й ДПЛХНЕОФ ПВ БНОЙУФЙЙ. иПДЙФ ЧЕЪДЕ, ЦБМХЕФУС, РТБЧДЩ РЩФБЕФУС ДПВЙФШУС, ЪБ ЬФП ЕНХ РТПЛХТБФХТБ ЛБЦДЩК ТБЪ ХЗТПЦБЕФ ТБУРТБЧПК. фБЛЙИ РТЙНЕТПЧ НОПЗП. лП НОЕ РТЙИПДСФ, РТПУСФ РПНПЮШ, ЗПЧПТСФ - ФЩ ДЕРХФБФ, ФЩ ФПЦЕ ФБН ВЩМ У ОБНЙ. оП С ОЙЮЕЗП ОЕ НПЗХ ЙН УЛБЪБФШ. ьФЙН ЪБОЙНБАФУС ЖЕДЕТБМШОЩЕ УФТХЛФХТЩ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: ч рБТМБНЕОФЕ юЕЮОЙ ЧЩ - ЪБНЕУФЙФЕМШ РТЕДУЕДБФЕМС ЛПНЙУУЙЙ РП ТПЪЩУЛХ РТПРБЧЫЙИ. ьФП УМХЮБКОПУФШ ЙМЙ ПУПЪОБООЩК ЧЩВПТ?
н.иБНВЙЕЧ: х НЕОС ВЩМБ ЧПЪНПЦОПУФШ ЧЩВТБФШ "ДЕОЕЦОХА" ДПМЦОПУФШ ЙМЙ НЕОЕЕ РТПВМЕНОХА. оП С ЧЩВТБМ ЙНЕООП ТПЪЩУЛ РПИЙЭЕООЩИ Й РТПРБЧЫЙИ МАДЕК. х НЕОС ВТБФБ РПИЙФЙМЙ. мАДЙ РТЙИПДСФ, РТЙОПУСФ ЪБСЧМЕОЙС У РПДТПВОЩН ПРЙУБОЙЕН ПВУФПСФЕМШУФЧ РПИЙЭЕОЙС, У ХЛБЪБОЙЕН ЛПОЛТЕФОЩИ ХЮБУФОЙЛПЧ РПИЙЭЕОЙС ЙИ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ. ьФП УФТБЫОЩЕ ДПЛХНЕОФЩ. чУЕ ФЕ МАДЙ, ЛПФПТЩЕ Ч ОЙИ ЖЙЗХТЙТХАФ, Ч УЧПЕ ЧТЕНС ЧПЕЧБМЙ Ч юЕЮОЕ, УЕКЮБУ ПОЙ УРПЛПКОП ЦЙЧХФ Й ТБВПФБАФ Ч тПУУЙЙ. х НОПЗЙИ ЙЪ ОЙИ ЕУФШ ЗПУХДБТУФЧЕООЩЕ ОБЗТБДЩ, ЙИ УЮЙФБАФ ЗЕТПСНЙ тПУУЙЙ. б РП ФЕН ФЩУСЮБН ДПЛХНЕОФПЧ, ЛПФПТЩЕ РТПИПДСФ ЮЕТЕЪ ТХЛЙ ОБЫЕК ЛПНЙУУЙЙ, ЬФЙ МАДЙ - РТЕУФХРОЙЛЙ. пОЙ РПИЙЭБМЙ, ЙУФСЪБМЙ Й РТПДБЧБМЙ ФТХРЩ. уТЕДЙ ФЕИ, ЛПЗП ПОЙ РПИЙФЙМЙ, НОПЗП ОЕУПЧЕТЫЕООПМЕФОЙИ, НОПЗП ОЕЧЙОПЧОЩИ, ФБЛЙИ, ЛФП ОЙ ТБЪХ ЪБ УЧПА ЦЙЪОШ ОЕ ЧЩУФТЕМЙМ. еУМЙ РТЕУФХРМЕОЙС ЬФЙИ ЗЕТПЕЧ НПЦОП УРЙУБФШ ОБ ЧПКОХ, ФП РПЮЕНХ ОЕМШЪС УРЙУБФШ Й РТПФЙЧПРПМПЦОПК УФПТПОЕ - ЮЕЮЕОГБН? йМЙ РХУФШ УХДСФ Й ФЕИ, Й ДТХЗЙИ РП ЪБЛПОХ. оП РПЛБ НЩ ОЕ УНПЗМЙ ДПВЙФШУС ОЙ ПДОПЗП ФБЛПЗП УХДБ. рПЛБ МАДЙ Ч юЕЮОЕ ФЕТРСФ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: юЕЮОА Ч ТЕЪХМШФБФЕ ЧПЕООЩИ ДЕКУФЧЙК РПЛЙОХМП ВПМЕЕ 80% НЙТОПЗП ОБУЕМЕОЙС. нПЦОП МЙ ЗПЧПТЙФШ П ОБЮБМЕ РТПГЕУУБ ПВТБФОПК НЙЗТБГЙЙ? лБЛ НОПЗП ВЕЦЕОГЕЧ ЧПЪЧТБЭБЕФУС Ч ТЕУРХВМЙЛХ?
н.иБНВЙЕЧ: оЕФ ЕЭЕ РПЛБ РТПГЕУУБ ПВТБФОПК НЙЗТБГЙЙ. мАДЙ РТПДПМЦБАФ ХЕЪЦБФШ ЙЪ юЕЮОЙ. чПЪЧТБЭБАФУС ЕДЙОЙГЩ. вПМШЫЙОУФЧП ВПЙФУС ЧПЪЧТБЭБФШУС, ПФЛБЪЩЧБАФУС, ОЕУНПФТС ОБ ХЗПЧПТЩ, ДБЦЕ РЕТЕЕЪЦБФШ Ч юЕЮОА ЙЪ йОЗХЫЕФЙЙ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: ч ТПУУЙКУЛЙИ Й ЪБТХВЕЦОЩИ унй ЫЙТПЛП ПУЧЕЭБМБУШ ЧБЫБ РПЕЪДЛБ Ч вБЛХ ДМС РЕТЕЗПЧПТПЧ У ЦЙЧХЭЙНЙ ФБН ВЕЦЕОГБНЙ ПВ ЙИ ЧПЪЧТБЭЕОЙЙ Ч юЕЮОА, ОП ПУФБМПУШ ОЕНБМП ПФЛТЩФЩИ ЧПРТПУПЧ. йОФЕТЕУОП, Л РТЙНЕТХ, ЛБЛПЧ УПУФБЧ ЮЕЮЕОУЛПК ДЙБУРПТЩ, ОБУЛПМШЛП ПОБ НОПЗПЮЙУМЕООБ Й ЛБЛПЧ ХТПЧЕОШ ЦЙЪОЙ? уНПЗМЙ МЙ ЬФЙ МАДЙ БДБРФЙТПЧБФШУС Ч вБЛХ Й Ч ГЕМПН Ч бЪЕТВБКДЦБОЕ?
н.иБНВЙЕЧ: ч бЪЕТВБКДЦБОЕ ЦЙЧХФ ОЕУЛПМШЛП УПФЕО ВЕЦЕОГЕЧ ЙЪ юЕЮОЙ. мАДЙ ТБЪОЩЕ, ОП ВПМШЫЙОУФЧП - ЬФП ЦЕОЭЙОЩ, ДЕФЙ Й УФБТЙЛЙ, ВЕЦБЧЫЙЕ ПФ ВПНВЕЦЕЛ Й ЪБЮЙУФПЛ Ч ОБЮБМЕ 2000-И. хТПЧЕОШ ЦЙЪОЙ Х ОЙИ ПЮЕОШ ОЙЪЛЙК, РТБЛФЙЮЕУЛЙ ЧУЕ ЮЕЮЕОГЩ ВЕЪТБВПФОЩЕ, БДБРФЙТПЧБФШУС Ч вБЛХ ПОЙ ОЕ УНПЗМЙ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: ч вБЛХ ЧЩ ЧУФТЕФЙМЙУШ У ЛЕН-ОЙВХДШ ЙЪ ЙЪЧЕУФОЩИ ЮЕЮЕОГЕЧ?
н.иБНВЙЕЧ: оЕФ, ФБЛПК ЪБДБЮЙ Х НЕОС ОЕ ВЩМП. с РПЕИБМ, ЮФПВЩ ТБЪЗПЧБТЙЧБФШ У ПВЩЮОЩНЙ ВЕЦЕОГБНЙ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: рП ЧБЫЕК ЙОЖПТНБГЙЙ, ЦЙЧЕФ МЙ ДП УЙИ РПТ Ч вБЛХ иПЦ-бИНЕД оХИБЕЧ?
н.иБНВЙЕЧ: оХИБЕЧБ С ЧЙДЕМ ПДЙО ТБЪ Ч ЛБВЙОЕФЕ Х РТЕЪЙДЕОФБ нБУИБДПЧБ Ч 1996 ЗПДХ. дЕКУФЧЙФЕМШОП, ВЩМБ ЙОЖПТНБГЙС, ЮФП ПО ОЕУЛПМШЛП МЕФ ЦЙМ Ч вБЛХ. оП Ч 2004-2005 ЗПДБИ ФБЛЙЕ МАДЙ, ЛБЛ ПО, РПЛЙОХМЙ вБЛХ. цЙЧЕФ УЕКЮБУ Ч ДТХЗПК УФТБОЕ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: вЩМ МЙ ЧППВЭЕ ЙОФЕТЕУ УП УФПТПОЩ ЮЕЮЕОУЛПК ДЙБУРПТЩ Л ЧБЫЕК НЙУУЙЙ, Й ЕУМЙ ДБ, ФП Ч ЮЕН ПО ЧЩТБЪЙМУС?
н.иБНВЙЕЧ: йОФЕТЕУ, ЛПОЕЮОП, ВЩМ ПЗТПНОЩК. чЩТБЪЙМУС ПО Ч ФПН, ЮФП ЛП НОЕ РТЙЫМЙ ОБ ЧУФТЕЮХ ПЛПМП ДЧХИ УПФЕО ВЕЦЕОГЕЧ. йН ЧУЕН ВЩМП ПЮЕОШ ЙОФЕТЕУОП ХУМЩЫБФШ ТБУУЛБЪЩ П УЕЗПДОСЫОЕК юЕЮОЕ, ВПМШЫЙОУФЧП ДП УЙИ РПТ ОЕ ЧЕТСФ, ЮФП Ч ТЕУРХВМЙЛЕ ЮФП-ФП НЕОСЕФУС, ЮФП ХЦБУЩ ЧПКОЩ ХИПДСФ, ОБМБЦЙЧБЕФУС ЦЙЪОШ. пОЙ ЦЙЧХФ УЧПЙНЙ УФТБЫОЩНЙ ЧПУРПНЙОБОЙСНЙ, ЛПФПТЩЕ С РПРЩФБМУС ТБЪЧЕСФШ Ч ВЕУЕДБИ У ОЙНЙ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: чБН РПЧЕТЙМЙ?
н.иБНВЙЕЧ: оЕФ. оЕ РПЧЕТЙМЙ. лПЗДБ ЕИБМ ФХДБ, Х НЕОС ВЩМЙ ТБДПУФОЩЕ ОБДЕЦДЩ. с НЕЮФБМ, ЮФП РТЙЧЕЪХ ДПНПК НОПЗП МАДЕК, ЛПФПТЩЕ УНПЗХФ УОПЧБ ЦЙФШ Ч юЕЮОЕ, Б ОЕ ОБ ЮХЦВЙОЕ. б ПОЙ ИПФЕМЙ ВЩ ЧЕТОХФШУС, ОП УЛБЪБМЙ НОЕ: ЧПЪШНЙ, ПФЧЕЪЙ УЧПЙИ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ, ЕУМЙ ДПЧЕЪЕЫШ, ФПЗДБ РПЧЕТЙН ФЕВЕ. с ФБЛ Й УДЕМБМ: ЧЩЧЕЪ УЧПЙИ ТПДОЩИ. фЕРЕТШ ЪОБА, ЮФП ФЕ, ЛФП НОЕ ОЕ РПЧЕТЙМ, ВЩМЙ РТБЧЩ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: лПЗП ЙЪ ТПДУФЧЕООЙЛПЧ ЧЩ РТЙЧЕЪМЙ?
н.иБНВЙЕЧ: уОПИХ Й РМЕНСООЙЛБ 15 МЕФ. ьФП УЕНШС НПЕЗП РПИЙЭЕООПЗП ВТБФБ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: чЩ УЛБЪБМЙ, ЮФП ВЕЦЕОГЩ, ЛПФПТЩЕ ЧБН ОЕ РПЧЕТЙМЙ Й ПФЛБЪБМЙУШ ЧПЪЧТБЭБФШУС ЧНЕУФЕ У ЧБНЙ Ч юЕЮОА, ВЩМЙ РТБЧЩ. рПЮЕНХ?
н.иБНВЙЕЧ: х НЕОС ВЩМЙ ЧУЕ ЧПЪНПЦОЩЕ УПРТПЧПДЙФЕМШОЩЕ ДПЛХНЕОФЩ, ХДПУФПЧЕТЕОЙЕ ДЕРХФБФБ рБТМБНЕОФБ юЕЮОЙ. нПС РПЕЪДЛБ ЫЙТПЛП БОПОУЙТПЧБМБУШ, Л ОЕК ВЩМП РТЙЛПЧБОП ЧОЙНБОЙЕ РТБЧЙФЕМШУФЧЕООЩИ УФТХЛФХТ Й РТЕУУЩ. оП, ОЕУНПФТС ОБ ЧУЕ ЬФП, ОБ ЗТБОЙГЕ бЪЕТВБКДЦБОБ Й дБЗЕУФБОБ С РПОСМ, ЮФП ЧУЕ ХЦБУЩ, П ЛПФПТЩИ ТБУУЛБЪЩЧБАФ МАДЙ, РТБЧДБ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: юФП ЛПОЛТЕФОП РТПЙЪПЫМП ОБ ЗТБОЙГЕ?
н.иБНВЙЕЧ: чУЕ УМХЮЙМПУШ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ФБНПЦОЕ. оЕУНПФТС ОБ ЧУЕ НПЙ ДПЛХНЕОФЩ Й ПВЯСУОЕОЙС, ОБУ ЪБДЕТЦБМЙ. уОПИХ Й РМЕНСООЙЛБ ОБЮБМЙ ДПРТБЫЙЧБФШ ЛБЦДЩЕ РПМЮБУБ. с ЪЧПОЙМ Ч зТПЪОЩК РТЕНШЕТХ тБНЪБОХ лБДЩТПЧХ, ЪЧПОЙМ УРЙЛЕТХ рБТМБНЕОФБ, НОЕ ЪЧПОЙМЙ ЦХТОБМЙУФЩ. оП ДБЦЕ РПУМЕ ЧНЕЫБФЕМШУФЧБ ФБЛЙИ МАДЕК, РПУМЕ ЫХНБ Ч РТЕУУЕ, ОБУ РТПДЕТЦБМЙ ЮЕФЩТЕ ЮБУБ. чУЕ ЬФП ЧТЕНС НЕОС Й НПЙИ УРХФОЙЛПЧ РПДЧЕТЗБМЙ ХОЙЦЕОЙСН Й ПУЛПТВМСМЙ ОБЫЕ ДПУФПЙОУФЧП. с РЩФБМУС ПВЯСУОЙФШ, ЮФП ЧЕЪХ ВЕЦЕОГЕЧ. юФП ФБН, Ч бЪЕТВБКДЦБОЕ, ФБЛЙИ ОЕУЛПМШЛП УПФЕО Й Х ЧУЕИ РТПВМЕНЩ У ДПЛХНЕОФБНЙ, РПФПНХ ЮФП НОПЗЙЕ, УРБУБСУШ ПФ ЧПКОЩ, ОЕ УНПЗМЙ ХЕИБФШ МЕЗБМШОЩНЙ РХФСНЙ, ОП ЧУЕ ПОЙ ЗТБЦДБОЕ тПУУЙЙ Й ИПФСФ ЧЕТОХФШУС ДПНПК. оП ОЙЛФП НЕОС ОЕ УМЩЫБМ. лБЦДЩК УЕТЦБОФ ФБН ВЩМ ДМС НЕОС ЛПНБОДЙТПН. нОЕ ЗПЧПТЙМЙ: "фЩ ФБН Х УЕВС Ч юЕЮОЕ, Ч ВЕТМПЗЕ ДЕРХФБФ! чУЕ ЧЩ ВБОДЙФЩ!" рПУМЕ ЪЧПОЛБ тБНЪБОБ лБДЩТПЧБ ОБУ ПФРХУФЙМЙ, ОП ОБ ЬФПН РТПВМЕНЩ ОЕ ЪБЛПОЮЙМЙУШ. оБ ХМЙГЕ ОБУ ХЦЕ ЦДБМБ ДБЗЕУФБОУЛБС НЙМЙГЙС. уЕТЦБОФ Й РТБРПТЭЙЛ РПФТЕВПЧБМЙ, ЮФПВЩ НЩ РТПЕИБМЙ У ОЙНЙ Ч ПФДЕМ "ДМС ЧЩСУОЕОЙС". с ОБЮБМ У ОЙНЙ УРПТЙФШ, ПВЯСУОСФШ, ЛФП С Й ЮФП ЪБ МАДЙ УП НОПК. юЕУФОП ЗПЧПТС, НОЕ ВЩМП УФТБЫОП ЪБ ОЙИ, С ХЦЕ ИПФЕМ ЧЕТОХФШ ЙИ ПВТБФОП Ч вБЛХ. юХЧУФЧПЧБМ УЕВС ЧЙОПЧБФЩН, ЮФП РПДУФБЧЙМ ТПДОЩИ, ЮФПВЩ ДПЛБЪБФШ ПУФБМШОЩН УЧПА РТБЧПФХ. л ОБН РПДПЫЕМ РПУТЕДОЙЛ, РТЕДМПЦЙМ ДПЗПЧПТЙФШУС У НЙМЙГЙЕК, УРТПУЙМ НЕОС: УЛПМШЛП ДБН? с УЛБЪБМ: ДПЗПЧБТЙЧБКУС. й НЩ РПЕИБМЙ Ч ПФДЕМ. мАДЕК ПУФБЧЙМ Ч НБЫЙОЕ, Б УБН ЧПЫЕМ, ЮФПВЩ ДПЗПЧПТЙФШУС. фХФ РПДОСМУС ЫХН: "рПЮЕНХ МАДЙ Ч НБЫЙОЕ ПУФБМЙУШ, ЙИ ОБДП ДПРТПУЙФШ! б ФЩ Ч юЕЮОЕ ЛПНБОДХК, ЪДЕУШ НЩ ИПЪСЕЧБ!" хУРПЛПЙМПУШ ЧУЕ РПУМЕ ФПЗП, ЛБЛ ЛФП-ФП РПЪЧПОЙМ РП ФЕМЕЖПОХ. фПО ТБЪЗПЧПТПЧ УП НОПК ТЕЪЛП ЙЪНЕОЙМУС. рТЙЕИБМ ОБЮБМШОЙЛ НЙМЙГЙЙ ЬФПЗП ТБКПОБ, ЙЪЧЙОЙМУС, УЛБЪБМ, ЮФП ЬФП ВЩМБ ПЫЙВЛБ, ЮФП НЙОЙУФТ Ч ЛХТУЕ, РТЕДМПЦЙМ РТПЕИБФШ Ч ЛБЖЕ ОБ ЮБЫЛХ ЮБС. ч ПВЭЕН, РПУМЕ ЬФПЗП ОБУ ВЕЪ РТЙЛМАЮЕОЙК РТЙЧЕЪМЙ ДПНПК.
лПТТЕУРПОДЕОФ: оБ ЬФПН ЧБЫХ НЙУУЙА НПЦОП УЮЙФБФШ ЙУЮЕТРБООПК?
н.иБНВЙЕЧ: с ИПЮХ Й ДБМШЫЕ ТБВПФБФШ Ч ЬФПН ОБРТБЧМЕОЙЙ, ИПЮХ ЧПЪЧТБЭБФШ МАДЕК Ч юЕЮОА. с РПЗПЧПТЙМ У тБНЪБОПН, ТБУУЛБЪБМ ЕНХ РПДТПВОП ПВП ЧУЕН, УЛБЪБМ, ЮФП УЕКЮБУ С ХЦЕ ОЙЛПНХ ОЕ НПЗХ ДБЧБФШ ЗБТБОФЙК, ОЕ ИПЮХ МАДЕК РПДУФБЧМСФШ. ъОБА, ЮФП ЬФП ЧУЕ ХЪОБАФ Й ОБЫЙ МАДЙ Ч вБЛХ. фБН ЕУФШ НОПЗП НПЙИ ЪОБЛПНЩИ. иПЮХ ЙН УЛБЪБФШ, ЮФП ЪДЕУШ Ч юЕЮОЕ У ОЙНЙ ЧУЕ ВХДЕФ ОПТНБМШОП, ЗМБЧОПЕ - РЕТЕЦЙФШ ДПТПЗХ ДПНПК. дМС РПЗТБОЙЮОЙЛПЧ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ЗТБОЙГЕ ОЕФ ЪБЛПОПЧ. фБН ОЕ ХЧБЦБАФ ОЕ ФПМШЛП ЮЕЮЕОУЛПЗП ДЕРХФБФБ, ОП Й ТПУУЙКУЛПЗП РТЕЪЙДЕОФБ.
лПТТЕУРПОДЕОФ: й ЮФП - ФЕРЕТШ Х ФЕИ ЮЕЮЕОГЕЧ, ЛПФПТЩЕ ЦЙЧХФ ЪБ ЗТБОЙГЕК Й Х ЛПФПТЩИ ЕУФШ РТПВМЕНЩ У ДПЛХНЕОФБНЙ, ОЕФ ЫБОУПЧ ЧЕТОХФШУС ДПНПК?
н.иБНВЙЕЧ: с НПЗХ ЗПЧПТЙФШ ФПМШЛП П УЙФХБГЙЙ ОБ ДБЗЕУФБОУЛПК ЗТБОЙГЕ. тБУУЛБЪЩ П ФПН, ЮФП ФБН РТПЙУИПДСФ ДЕКУФЧЙФЕМШОП УФТБЫОЩЕ ЧЕЭЙ - РТБЧДБ, Ч ЬФПН С ХВЕДЙМУС. оП С ОЕ РТЕЪЙДЕОФ тПУУЙЙ Й ОЕ РТЕЪЙДЕОФ дБЗЕУФБОБ. оЕ С ДПМЦЕО ОБЧЕУФЙ ФБН РПТСДПЛ. еУФШ ЪБЛПО, РХУФШ РТПЧЕТСАФ, РХУФШ ТБЪВЙТБАФУС. рП-ЮЕМПЧЕЮЕУЛЙ ОБУ РПОСМЙ Й РПЫМЙ ОБ ХУФХРЛЙ ОБ ФБНПЦЕООПН РПУФХ бЪЕТВБКДЦБОБ. еУФШ РТПВМЕНБ: МАДЙ ВЕЦБМЙ ПФ ЧПКОЩ, ОЕ ДХНБМЙ П ДПЛХНЕОФБИ. фЕРЕТШ ПОЙ ИПФСФ ЧЕТОХФШУС ДПНПК. дМС БЪЕТВБКДЦБОУЛПК УФПТПОЩ - ЬФП РПОСФОБС УЙФХБГЙС, ПОЙ УПЮХЧУФЧХАФ, РПНПЗБАФ. б ОБЫЙ - ТПУУЙКУЛБС ФБНПЦОС - ОЕЧНЕОСЕНЩЕ. ч ЙИ ЗМБЪБИ МАВПК ЮЕЮЕОЕГ - ЦЕОЭЙОБ, УФБТХИБ, ТЕВЕОПЛ - ВБОДЙФ, ОЕ ФП, ЮФП ОЕ ЗТБЦДБОЙО тПУУЙЙ, ДБЦЕ ОЕ ЮЕМПЧЕЛ.
Так называемого министра обороны Ичкерии Магомеда Хамбиева уговорили сдаться федеральным властям после того, как были задержаны его родственники, пишет "Коммерсант" .
Напомним, в понедельник один из наиболее влиятельных лидеров чеченских боевиков Магомед Хамбиев сложил оружие и сдался. Это произошло в селении Центорой, где он предстал перед сотрудниками службы безопасности президента Чечни Ахмада Кадырова. Вместе с ним сложил оружие его заместитель Харон Бибулатов.
Широкомасштабная операция в Ножай-Юртовском районе Чечни, в результате которой был задержан генерал Хамбиев, началась на прошлой неделе, пишет "Коммерсант". Служба безопасности Ахмата Кадырова, спецназ и ОМОН, объединив усилия, зачистили несколько сел, куда неоднократно наведывались боевики проведать свои семьи и отдохнуть. Результатом операции стало задержание девяти боевиков, подчинявшихся министру обороны Ичкерии Магомеду Хамбиеву (этот известный бригадный генерал давно "контролирует" Ножай-Юртовский район).
Захваты боевиков проводились бескровно: кадыровцы врывались в дома, заламывали руки мужчинам и без единого выстрела уводили их в машины. После допросов сын Ахмада Кадырова Рамзан, фактически руководивший операцией, предложил задержанным оформить явку с повинной.
Поставленные перед выбором - тюрьма или явка с повинной, все задержанные согласились на второе. Отметим, что, по данным Регионального оперативного штаба по управлению контртеррористической операцией на Северном Кавказе, 5 марта сложил оружие 21 человек из отряда Хамбиева.
Хамбиева уговорили сдаться его родственники
В воскресенье в высокогорном селении Беной кадыровцы блокировали дом и самого бригадного генерала Хамбиева: он родом из Беноя и всю вторую войну нелегально жил в этом селе. Захватить Магомеда Хамбиева в его доме пытались не раз, но он всегда благополучно уходил в горы. На этот раз история повторилась: когда спецназ окружил дом и кадыровцы потребовали, чтобы генерал Хамбиев вышел без оружия, тот успел выскочить через окно.
Найти его не смогли, зато все мужчины, проживавшие в доме у Магомеда Хамбиева, были задержаны. Вскоре почти всех родных генерала Хамбиева отпустили, кроме двух молодых людей. "Уговорите Хамбиева сдаться или приведете его к нам - всех отпустим", - сказал освобожденным Рамзан Кадыров.
На следующий день один из родственников связался с людьми Рамзана Кадырова и сообщил, что Магомед Хамбиев находится в Беное, в доме у другой родни. Вчера на рассвете чеченские силовики блокировали дом и взяли Магомеда Хамбиева.
Захват прошел тихо, не разбудили даже соседей - говорят, что родственники сами уговорили генерала Хамбиева не открывать стрельбу.
По данным же из федеральных источников, операцию для захвата Магомеда Хамбиева проводить вообще не пришлось: его уговорили сдаться старейшины села, с которыми кадыровцы долгое время вели переговоры.
Вчера утром "уазик", в который посадили бригадного генерала, в сопровождении машин спецназа отправился из Беноя в село Центорой. Там Магомед Хамбиев сдался своим тейповым родственникам Ахмаду и Рамзану Кадыровым (все трое из тейпа Беной).
При этом бывший масхадовский генерал сказал, что он устал от войны и "не надо больше мучить народ, втягивая его в боевые действия". Вечером было официально объявлено о его добровольной сдаче.
Ахмад Кадыров давно собирался переманить масхадовского министра на свою сторону, но до последнего времени тот отказывался из-за личной преданности Аслану Масхадову.
Очевидно, что теперь обращению в мирную жизнь видного масхадовца могут помешать только прокуратура и ФСБ, которые подозревали Магомеда Хамбиева в тяжких преступлениях, в том числе и в терроризме. Его явка с повинной в правоохранительных органах пока не оформлена, отмечает "Коммерсант".
Магомед Хамбиев начал воевать еще в первую чеченскую кампанию, командовал спецназом боевиков, а затем в период президентства Масхадова возглавил чеченскую национальную гвардию. До 1999 года он был "министром обороны Ичкерии" и считается самым ближайшим и авторитетным в среде боевиков сторонником Аслана Масхадова.
Всю вторую войну Магомед Хамбиев командовал так называемым восточным фронтом, обороняя от федералов стратегически важные Курчалой, Ножай-Юрт, Дарго. Как рассказывают знавшие бригадного генерала люди, приказы Аслана Масхадова генерал Хамбиев выполнял беспрекословно, хотя пользовался огромным уважением у ичкерийского президента: зачастую именно к нему Аслан Масхадов обращался за советами, пишет газета.
Хамбиев постоянно жил в Беное, о чем все знали
В ноябре 2000 года Ахмад Кадыров уверенно заявлял, что в ближайшее время члены кабинета Масхадова Магомед Хамбиев, Айдамар Абалаев и Турпал-Али Атгериев сложат оружие. Говорят, эту информацию подтверждали и родственники Магомеда Хамбиева - мол, он устал воевать и хочет мирной жизни. В пользу этой версии говорило и то, что Хамбиев постоянно жил в Беное, о чем знало все село, но активных попыток его захвата не предпринималось. Более того, в дом к генералу Хамбиеву приезжали делегаты от Ахмада Кадырова и даже, по слухам, офицеры ФСБ.
"Если Хамбиев сложит оружие, это будет второй после Ямадаевых авторитетный человек, примкнувший к Ахмату-хаджи, - говорили в окружении господина Кадырова. - Это улучшит позиции Кадырова в республике".
Возможно, что Магомед Хамбиев действительно хотел сложить оружие, тем более что это сделал его соратник Турпал-Али Атгериев. Кстати, на военном совете, во время которого Шамиль Басаев выстрелил в Магомеда Хамбиева, Турпал-Али Атгериев поддержал последнего.
Однако история с генералом Атгериевым получилась печальной: решив выйти на переговоры с федералами, он пришел в кабинет к генералу Угрюмову, возглавлявшему тогда УФСБ по Чечне, предварительно сдав на входе пистолет, и тут же был задержан.
Дальнейший суд, приговоривший генерала к 15 годам заключения, и его загадочная смерть в тюрьме, по всей видимости, отбили желание у Магомеда Хамбиева сдаваться властям.
Теперь, видимо, ему были предложены особые гарантии безопасности. В администрации президента Кадырова вчера сказали, что будут ходатайствовать о применении к министру обороны Ичкерии амнистии, поскольку "он не поддерживал ваххабитов и не участвовал в похищениях людей".
Сдачу Магомеда Хамбиева уже называют серьезным успехом. "Пока не уберем Басаева, терроризм не закончится, - заявил "Коммерсанту" сторонник Ахмада Кадырова депутат Госдумы Халид Ямадаев. - Но без Хамбиева Масхадов полный ноль. Ведь все связи и контакты Масхадов осуществлял через Хамбиева. Думаю, следующим будет сам Масхадов".
Как утверждает сын Кадырова, Масхадов также хочет добровольно сдаться. Переговоры ведутся
Начальник службы безопасности президента Чеченской республики Рамзан Кадыров заявил, что не исключает возможности добровольной сдачи Аслана Масхадова и его приближенных в ближайшее время. "Переговоры в этом направлении уже ведутся", - сказал он.
"Собранная нами по различным независимым друг от друга каналам информация свидетельствует о том, что Масхадов в последнее время интересуется вариантами выхода из тупиковой ситуации, в которую он сам себя загнал. Косвенными путями он прощупывает возможность прекращения сопротивления федеральным силам и добровольной явки в правоохранительные органы", - заявил Рамзан Кадыров.
По его словам, с такими вопросами обращаются и посредники, пытаясь при этом создать видимость, что действуют от своего имени и не уполномочены якобы Масхадовым.
"Он оказался перед высокой стеной, дальше пути у него нет. Деться ему в Чечне практически некуда. Самое разумное, что может сделать Масхадов, - сдаться властям. Я не исключаю, что он попытается обставить это как арест, чтобы выглядеть в глазах своих покровителей борцом, который якобы не сложил оружия", - отметил сын президента Чечни.
"Нам достоверно известно, что у Масхадова находятся двое бывших охранников, один из которых болен. Нам также известны их фамилии", - сказал Рамзан Кадыров. По его словам, эти два боевика уже обратились к нему с просьбой дать гарантии непреследования, если они сложат оружие.
Кадыров считает, что Аслан Масхадов также может быть амнистирован.
"Естественно, для этого нужно провести самое тщательное расследование, организовать судебные слушания и суд должен вынести свой вердикт", - отметил Рамзан Кадыров.
Ахмад Кадыров: сдача Хамбиева означает крах движения сепаратистов
Президент Чеченской республики Ахмад Кадыров отметил, что добровольная сдача оружия бывшим "министром обороны Ичкерии" Магомедом Хамбиевым означает крах лидера чеченских сепаратистов Аслана Масхадова.
"Это смертельный удар для Аслана Масхадова. Это был самый близкий ему человек, он оставался ему верным до последних дней, и поэтому уход Хамбиева означает практически крах Масхадова", - подчеркнул Кадыров в понедельник вечером в интервью "Интерфаксу".
Президент Чечни отметил, что будет ходатайствовать перед правоохранительными органами страны об амнистировании добровольно сдавшегося "министра обороны Ичкерии" Магомеда Хамбиева.
В прокуратуре Чечни не исключают, что Хамбиев и его заместитель могут быть амнистированы
Прокуратура Чечни проверяет на причастность к тяжким преступлениям сдавшегося накануне властям так называемого министра обороны Ичкерии Магомеда Хамбиева. Как сообщил ИТАР-ТАСС заместитель прокурора республики Александр Никитин, "проверка идет второй день. Если он не совершал тяжких преступлений, то прокуратура оформит его явку с повинной".
"Если за ними нет деяний, подпадающих под какие-либо статьи, кроме 208-й и 122-й (участие в незаконных бандформированиях и ношение оружия), они могут быть отпущены, - пояснил зампрокурора. - Добровольная сдача и раскаяние учтены в названных статьях как смягчающие обстоятельства и освобождают от ответственности".
По его словам, "вся эта работа займет в общей сложности 10 дней". Вместе с тем, как отметил Никитин, "пока сотрудники прокуратуры не обнаружили за Хамбиевым тяжкого криминала". На сегодняшний день Хамбиев и Бибулатов "не проходят в качестве подозреваемых ни по одному расследуемому уголовному делу".
Поэтому в прокуратуре полагают, что сдавшиеся Хамбиев и его заместитель Бибулатов могут быть отпущены.
Переговоры о сдаче велись с Магомедом Хамбиевым несколько лет. Так, еще в июле 2000 года президент Чечни (а тогда - глава чеченской администрации) Ахмад Кадыров заявлял, что Магомед Хамбиев в числе других "полевых командиров" фактически прекратил сопротивление федеральным войскам и не принимает участия в боевых действиях.
Вместе с тем, по данных правоохранительных органов Чечни, он занимался распространением аудиокассет с призывами организовать сопротивление федеральным силам.
Магомед Хамбиев открыто враждовал с Шамилем Басаевым и его сторонниками, иногда открыто оскорбляя их в своих выступлениях. В феврале 2002 года дом Хамбиева в Гудермесе был полностью разрушен взрывом, организаторов которого установить не удалось.
Магомед Хамбиев, известный полевой командир из ближайшего окружения Аслана Масхадова, министр обороны Чеченской республики Ичкерия, добровольно сложил оружие и сдался . В этом качестве в понедельник, 8 марта в селе Центорой его представил журналистам Рамзан Кадыров, "начальник службы безопасности" и сын Ахмада Кадырова.
Некоторые политические комментаторы поспешили назвать это предвыборным пиаром, как и уничтожение днями ранее Руслана Гелаева. Однако на самом деле все значительно сложнее. Речь идет не только об изменении методов и о новом распределении ролей в борьбе с сепаратистами.
Для непосвященных сдача Магомеда Хамбиева подконтрольным федеральному центру чеченским силовым структурам явилась полной неожиданностью. Хамбиев был с Масхадовым с самого начала, и в предыдущую войну, и в межвоенное время - в отличие от "радикалов", вчерашних противников, которых лишь эта война сделала союзниками. Хамбиев не отходил от Масхадова и в последние годы, в отличие от иных ранее известных полевых командиров, например, Руслана Гелаева. На протяжении последней военной кампании Магомед Хамбиев по сути дела был министром обороны сепаратистов. Поэтому его добровольная сдача в плен была, казалось, совершенно невозможной.
Однако при ближайшем рассмотрении ничего странного в этом не было. В ситуации, которая была создана вокруг него самого, его семьи, десятков и сотен ближних и дальних родственников, у Хамбиева не было иного выхода. ПЦ “Мемориал” представляет собственную версию произошедшего.
По официальной версии, озвученной Рамзаном Кадыровым и опубликованной в газете "Коммерсант", сначала "без единого выстрела" были задержаны 9 боевиков Хамбиева. Им предложили выбор: тюрьма или "явка с повинной" - они выбрали последнее (кстати, по данным Регионального оперативного штаба, на 5 марта сложили оружие 21 человек из отряда Хамбиева). Далее был блокирован дом Хамбиева в селе Беной, но Магомеду удалось бежать, и задержаны были только его родственники – все мужчины, проживавшие в доме. Вскоре всех, кроме двоих молодых людей, отпустили, и Рамзан Кадыров сказал освобожденным: "Уговорите Хамбиева сдаться или приведите его к нам - всех отпустим". В результате 8 марта Хамбиев то ли был захвачен, то ли сдался сам, то ли его уговорили старейшины села.
Газете "Русский Курьер" Рамзан Кадыров изложил события несколько иначе, "Мы оцепили его дом в Беное и три дня вели переговоры" - "То есть вы сделали ему предложение, от которого трудно отказаться?" - "Да, у него не было другого выхода." В первый день "осады" сдались 16 человек, на второй - трое, на третий - сам Магомет Хамбиев.
Как видим свидетельства, даже исходящие из одного источника, несколько расходятся. Сведения же, собранные Правозащитным центром "Мемориал" из разнообразных источников, в том числе - поступившие от жителей Ножай-Юртовского района и родственников Хамбиева, позволяют усомниться в "официальной" версии в целом.
В конце февраля в Гудермесе прошел "парад" - общее построение формирований, как формально подконтрольных Ахмаду Кадырову ("службы безопасности", республиканского ОМОНа, - так и состоящих из чеченцев спецбатальона "Восток" военной комендатуры под командованием Сулима Ямадаева) и батальона спецназа ГРУ Генштаба МО РФ Саид-Магомеда Какиева. Прибывшие туда Кадыров и муфтий Чечни Шамаев сообщили собравшимся, что объявляют "джихад" чеченскому сопротивлению, и именно этот "джихад" самый правильный (в отличие от других, включая озвученный Кадыровым в первую войну).
Затем все эти формирования направились в горный Ножай-Юртовский район. Колонна насчитывала более ста автомашин - 99-е "Жигули", УАЗ-469, микроавтобусы УАЗ-452 ("таблетка"); для помощи им была придана бронетехника и вертолеты. 29 февраля в селах Мескеты, Беной и Турты-Хутор начались массовые задержания, или, точнее, захваты людей. Коснулось это прежде всего родственников Умара и Магомета Хамбиевых, ранее занимавших высокие посты в правительстве Аслана Масхадова. В селе Турты-Хутор таким образом была захвачена едва ли не половина жителей всех возрастов и обоего пола.
Задержание родственников Хамбиевых Ножай-Юртовским районом не ограничилось. Так, 1 марта в Грозном прямо с занятий увезли студента медицинского факультета Университета - 19-летнего первокурсника Асламбека Хамбиева . Задержали также и учащегося 6-го курса Шиту Хамбиева. Начались массовые волнения, студенты вышли на митинг перед домом правительства, требуя освободить товарищей . Власти поначалу пытались им угрожать, но затем пошли на переговоры, обещая найти и освободить задержанных. В результате Асламбек Хамбиев был освобожден - в четверг, 4 марта его избитого, в полубессознательном состоянии, выбросили из машины в с. Беной, на 9 марта он находился в районной больнице в тяжелом состоянии. Судьба же Шиты Хамбиева до сих пор неизвестна.
Наконец - небывалая ранее практика - в других населенных пунктах Чечни "кадыровцы" задерживали и увозили женщин, родственниц Хамбиевых, вышедших замуж и уехавших из родных сел. При захвате сестры Асламбека Хамбиева, жившей с мужем и детьми в Гудермесе, был тяжело ранен ее сын-подросток. Ее увезли вместе с мужем, которого впоследствии освободили, саму же сестру оставили на "базе" Рамзана Кадырова.
По сообщению сотрудников МВД Чечни, были задержаны и доставлены в официальные места содержания 16 человек, среди которых были 5 женщин. Всего же захваченных, видимо, больше - от 40 человек (нижняя оценка, со слов родственников) до двухсот (по словам местных жителей). Людей содержали в различных местах - в ИВС (изоляторе временного содержания) Ножай-юртовского РОВД (районного отдела внутренних дел), во вкопанных в землю цистернах для горючего на окраине с. Беной, и в Гудермесе, в двух незаконных местах содержания – на базах "службы безопасности" у Рамзана Кадырова и "спецбатальона" Сулима Ямадаева.
Далее началась собственно "спецоперация" против Магомета Хамбиева. Через посредников ему передали требование: немедленно сдаться, а в противном случае судьба его родственников, среди которых - старики и женщины, будет незавидной. Было очевидно, что это не пустые угрозы.
После этого Магомет Хамбиев "добровольно" сдался. Более того, жители Чечни не поняли и не приняли бы иной его выбор - заплатить за свою свободу свободой и жизнью родных означало бы нарушить неписаные законы и обычаи.
Таким образом, эта "операция" не ограничивалась осадой одного дома в течение трех дней - полторы недели не только в Ножай-Юртовском районе, но и по всей Чечне, включая Гудермес и Грозный, задерживали людей, не причастных к деятельности Магомета Хамбиева, а "виновных" лишь в том, что они его родственники.
Цель достигнута. Правда, смущают средства: захват заложников, угрозы и шантаж. Кажется, такие методы называются "террористическими"...
Шамиль Басаев в Буденовске, Салман Радуев и Турпал Атгериев в Кизляре и Первомайском, Мовсар Бараев в Москве на Дубровке захватывали заложников и предъявляли требования к государству - их вполне справедливо называют террористами. Теперь те же (или почти те же) средства использованы против самих сепаратистов.
Можно, конечно, сказать, что и Кадыровы, и Ямадаевы – сами бывшие сепаратисты. Кстати, в свое время похищением людей не брезговали. Но это было бы явным упрощением. Ведь в первую чеченскую войну заложничество и "живой щит" широко использовали и сами "федералы". Более того, именно они в 1994-1996 годах укореняли в Чечне "заложническую" парадигму (причем успешно - это показал вал похищений 1997 года). А под конец той войны, в августе 1996 года, даже повторили в Грозном "подвиг Шамиля Басаева", захватив 9-ю городскую больницу.
Но обычно использование тщательно скрывали, в случае же Хамбиева это едва ли не хвалились этим (правда, в последние дни неуклюже пытаются скрыть).
Если теперь "оппонентов" федерального центра уничтожают силами чеченских формирований, то почему тот же метод не был использован пять лет назад? Тогда через Турпала Атгериева велись консультации с Москвой о помощи в ликвидации наиболее одиозных лидеров экстремистов и похитителей людей силовыми структурами Ичкерии. О том, что это было возможно, свидетельствуют события лета 1999-го в селе Бамут, где сами местные жители под руководством главы администрации выступили против известного "ваххабита" и похитителя людей Руслана Хайхороева. Но Атгериева тогда в Москве арестовали, и переговоры были сорваны. Теперь, пять лет спустя, когда вся Чечня разрушена, десятки тысяч погибли, а сотни тысяч стали беженцами, федеральный центр, по сути, "благословил" использование подконтрольными чеченскими формированиями куда более ужасных методов. И тем самым "расписался" в том, что зря были потеряны эти пять лет, напрасно искалечены человеческие судьбы.
Впрочем, использование заложников в борьбе с партизанскими и повстанческими движениями не новость для Советской России и СССР.
Именно так действовали в 1921-м при подавлении восстания Антонова на Тамбовщине - захватывали часть жителей села, объявляли их заложниками, в доказательство серьезности своих намерений кого-то расстреливали, после чего остальные начинали "сотрудничать" с советской властью и ловить "бандитов". Там против повстанцев применялись и другие, не менее "сильные" средства - например, химическое оружие.
В конце сороковых заложничество использовалось в Прибалтике и на Западной Украине. Там арестовывали и отправляли в Сибирь целые семьи "лесных братьев" и "бандеровцев", и силам госбезопасности удалось за несколько лет подавить национальные партизанские движения.
Однако с тех пор многое изменилось - по крайней мере, формально. В соответствии с международным законодательством, использование заложников государством или силами, действующими от его имени, является военным преступлением. Причем, с точки зрения международного права, - даже более тяжким, чем терроризм. Поменялась и страна - присоединилась к пактам по правам человека, выполнение которых должно было исключить заложничество. Наконец, чеченские войны начинались именно под лозунгами "восстановления конституционного порядка" и "борьбы с терроризмом", одной из основных форм которого является именно захват заложников.
Захват заложников, кстати, запрещен не только в обычной мирной жизни. Такую возможность не предусматривает ни режим чрезвычайного положения, ни действующие в ходе вооруженных конфликтов нормы международного гуманитарного права.
Так что хотелось бы уточнить: в рамках какого правового режима действуют "кадыровские" силовые структуры? О каком "восстановлении конституционного порядка" может идти речь?
Ужасно, когда заложников захватывают бандиты и террористы, но куда страшнее, если этим занимаются от имени государства. Потому что в этом случае стирается грань между властью и преступниками, между законом и беззаконием. Открытое использование заложничества в Чеченской Республике может означать возврат в прошлое для всей России – не то на пять лет назад, в Чечню конца девяностых, которую вроде бы решительно осуждают, не то на полвека назад, в сталинский СССР, который теперь принято сдержанно хвалить.
Большинство задержанных "кадыровцами" в ходе "спецоперации" по поимке Магомеда Хамбиева освобождены. Наверное, было бы хуже, если бы семьи всех Хамбиевых были депортированы (а тем более - весь народ, к которому они принадлежат). Было бы хуже, если бы задержанных увезли "федералы", а потом были бы найдены их взорванные останки. Но нельзя сказать, что этот исход - лучший, потому что между ужасным и чудовищным нет хорошего выбора.
К Магомеду Хамбиеву мы приехали на закате. Во дворе дома на траве играли пять девочек. Трехлетний мальчик сидел в стороне от всех и молча наблюдал за гостями. В проеме раскрытой кухонной двери появлялась и исчезала женщина в темном платье. Пахло жареным мясом. Двухэтажный кирпичный дом, в котором поселилась семья Хамбиева, принадлежит его брату Джабраилу, хотя злые языки утверждают, что этот дом Хамбиеву купил Ахмат Кадыров за $25 тыс. Магомед (на поясе у него висит кобура) приглашает на кухню. Он спокоен и улыбается.
– Почему вы пошли воевать?
– Потому что я был командующим национальной гвардией, министр обороны. Какие могут быть вопросы? Я защищал свою родину. Если Америка нападет на Россию, кто-то будет заставлять министра обороны России обороняться? Никто. Я так же должен был защищать родину.
– Где вы жили все это время?
– Условия разные были. Иногда жили в лесах, иногда дома ночевал, скрываясь от соседей.
– Не доверяли соседям?
– Да нет, доверял. Просто надо было быть осторожным. Пройдешь по селу открыто, люди будут это обсуждать между собой, просто из интереса, и услышит кто-то, кто за этой информацией бегает. А вообще, меня уважали. И меня не предавали.
– У вас с Масхадовым была хорошая поддержка в лице местных жителей?
– Если бы местные жители не поддерживали, я четыре года не мог бы скрываться. Без этого четыре года в лесу прожить невозможно.
– Вы с Масхадовым общались?
– Как-то он у меня месяц жил в блиндаже в горах. – Магомед достает большой альбом. – Вот здесь мы с Масхадовым в лесу, вот это рядом с моим блиндажом. Жалко, что нет той, где мы в пещере. Пока он жил в блиндаже, он много читал, писал, записывал аудиокассеты. У нас был телевизор, радиоприемник Sony. Масхадов был в курсе всех новостей. Он все время работал. У него не было времени даже просто так с нами поговорить. Я ведь знаю его с 1993 года, когда он еще был начальником штаба армии Ичкерии. Он все время шел впереди, и он очень умный и порядочный человек. И сегодня я очень хотел бы, чтобы он был со мной здесь.
– Какие у него перспективы, если он выйдет?
– Аллах, я не могу этого сказать. Когда я пришел к Рамзану Кадырову, я ему сказал: я думаю, что Масхадов найдет связь и захочет поговорить со мной через кассеты. Что я могу ему обещать? Но ответа нет. Рамзан от себя ничего не может обещать.
– Если вы жили целый месяц в одном блиндаже с Масхадовым, значит, вы знаете, почему Масхадов так упорно сопротивляется?
– Чтобы это знать, не надо жить в блиндаже. Уже 400 лет мы боремся против России за независимость республики, за свое государство. Когда пришел Джохар Дудаев, он объявил независимость, суверенитет, с тех пор мы по этой дороге идем. Если сегодня я сдался, то другие до сих пор там, воюют, еще надеются, что независимость будет отвоевана.
– А вы уже не надеетесь?
– Нет, я надеюсь.
– Почему тогда вы решили сдаться?
– Это другой вопрос.
– И все же?
– Я могу не отвечать. Я же имею право.
– Тогда я сама скажу. Когда вы сложили оружие, много говорили о том, что ваших родственников взяли в заложники, и поэтому вы вынуждены были выйти к Кадырову. Это правда?
– Да, моих родственников задержали. Но они были виновны. Понимаете? Потому что они были мои родственники. И они мне помогали. Давали кушать, когда я приходил к ним ночью, давали чай. Когда я вышел, их отпустили. Если я бандит, то и они бандиты.
– То есть вы чувствовали, что, пока вы воюете, ваши близкие под угрозой?
– Да. Потому что они были виноваты.
– А как происходил процесс сдачи?
– Ко мне пришел мой двоюродный брат, он искал меня в лесу и нашел. И объяснил картину. Односельчане все собрались в Беное в мечети и просили, плакали, говорили, что станут передо мной на колени. Они хотели, чтобы я вышел и сдался и чтобы родственников освободили. И я понял, что если не сделаю этого, то лишусь поддержки односельчан и родственников.
А без их поддержки невозможно сегодня воевать. Я только там, у себя дома в Беное, чувствовал себя в безопасности. Как бы я пошел в Ведено или другое место? Меня басаевские так же ненавидят, как и русские. Мы с Басаевым ссорились и в 1994, и в 1998 годах, у нас всегда были не очень хорошие отношения. Потому что я ему говорил: то, что он делает, наносит вред республике. Он меня не любил. Мог в любое время сделать мне подлянку.
– Значит, правда, что вы ненавидите Басаева? И что Масхадов тоже его не любит? Потому что басаевцы преступники, а вы нет?
– Нет, я не скажу, что они преступники, все-таки они мои бывшие товарищи, хотя сейчас мы ненавидим друг друга. Это только чеченец поймет. Но я считаю, Басаев виновен в этой войне так же, как и Россия. Басаеву говорили, что нельзя нападать на Дагестан. Масхадов собрал нас тогда, хотя мы были в таком настроении, что с Басаевым чуть не расстреляли друг друга. Мы просили Басаева не нападать на Дагестан – мы должны сначала показать всему миру, что это государство исламское, вот, смотрите, все красиво. А что на самом деле? Похищенные люди, из Москвы деньги дают, есть покупатели на живой товар, а всех похищенных привозят в Чечню и делают здесь гнездо бандитское. Не я же воровал людей, не Масхадов. Мы были против, мы просили помощи у Грузии, Ингушетии, Дагестана, Москвы. Масхадов всегда просил помощь у Москвы. Дайте нам оружие, дайте нам денег. Я министр обороны, но у Басаева было больше оружия и солдат, чем у меня. У любого бандита было больше денег, чем у нас. А Басаеву Москва давала деньги. Я знаю, что Волошин и Березовский встречались с Басаевым, давали ему деньги. Конечно, России это было выгодно. Потому что через некоторое время Россия пришла в Чечню. Я не хотел воевать, и Масхадов не хотел. Я был министр обороны, командующий национальной гвардией, генерал, герой, что мне надо было еще? Я хотел сделать независимое государство, и Масхадов хотел, он же президент Ичкерии, зачем ему была война? Он хотел договориться с Россией о совместной обороне, политике, экономике. У него такие идеи были всегда. И Басаев всегда кричал, что Масхадов пророссийский человек. Никто Аслану не верил. А сейчас все говорят, что он бандит, связанный с Басаевым. Это неправда.
– Но почему же он не осудил Басаева, не отмежевался от него, не задержал его?! До сих пор это объясняли слабостью Масхадова.
– Масхадов сильный человек. Но он не мог разоружить Басаева, потому что в Москве уже были взорваны дома, это не Басаев взорвал, не чеченцы, это сделали российские спецслужбы. В Москве уже решили заварить кашу в Чечне. Когда Басаев пошел на Дагестан, Масхадов хотел встретиться с Ельциным, поговорить, все изложить, но ему не давали. Он просил у Аушева собрать всех северо-кавказских президентов и с ними обсудить эту проблему. Он хотел сказать: если надо взять Басаева, остановить, уничтожить, что угодно, мы сделаем это, только не вводите сюда войска. Если бы кто-то сказал тогда: уберите Басаева, и войны не будет, Масхадов выполнил бы это условие. Но никто этого не сказал, никто не захотел встретиться с ним. Аушев живой свидетель, он расскажет.
– Если бы Масхадов осудил Басаева, он сейчас был бы не бандитом, а оппозиционным политиком.
– Если бы он сказал Басаеву: ты преступник, я буду с тобой воевать, – Россия все равно ввела бы войска, и тогда нас разбить было бы еще легче, потому что мы были бы раздроблены. Басаев видел, что он один ничего не сделает без власти Масхадова. Без Масхадова Басаев был террорист, а с Масхадовым – подчиненный президента. А у Масхадова без Басаева не хватило бы денег, оружия, людей. И еще скажу: если бы мы что-то стали делать против Басаева, народ нас не понял бы. 40 % населения его поддерживало, он же герой Ичкерии. Его уважали все как освободителя после первой войны.
– Отношения между Басаевым и Масхадовым за войну как-то менялись?
– Они мало встречались, всего раза три за четыре года, но Масхадов никогда ему не верил. Просто назло России и потому, что с Басаевым тоже воевали чеченские парни, он ничего не говорил ему.
– Говорят, Масхадов денег не получал, а Басаев получал и помогал Масхадову.
– Я этого не знаю, помогал или нет. Я знаю, что Масхадов очень мало получает. А у Басаева деньги есть. Я не знаю, откуда его финансируют – из России, из Америки. Но Басаев делал все, что нужно было России. Поход в Дагестан не нужен был ни чеченцам, ни Масхадову. Это нужно было России. Нужна была причина зайти в Чечню, и Басаев помог. Во время войны Басаев тоже делал все, чтобы дискредитировать Масхадова: выпускал кассеты, где говорил, что за Масхадовым никого нет, кроме Хамбиева, что народ не поддерживает Масхадова. Он говорил то, что хотела Россия.
– Вы считаете, что Путин не выиграл войну в Чечне?
– Нет. И никогда не выиграет. Я должен сегодня бояться говорить это, но я вижу это. Зачем обманывать Путина, себя и других? Задавили народ и сейчас давят. Но это временно. Чеченцы – непредсказуемый народ. Даже если сейчас сказать, что нас покорили, то через 10–15 лет народ снова поднимется. Но и сегодня здесь я не вижу ничего выигрышного.
– Ну как же, Чечня осталась в составе России.
– Где эта Чечня? Чечни нет. Россия осталась Россией, а Чечни больше нет. Сегодня Кадыров не может от себя ничего делать, он зависит от генералов. Да, ему помогает Путин, но Путин никогда не узнает, что здесь на самом деле творится. Да, здесь войска на каждом шагу. Но если они уйдут, опять будет Ичкерия. И если останутся, это все равно не победа, это продолжится много лет. Вот кадыровцы говорили: придет Магомед, и все закончится. Это неправда. Я пришел, я стал предателем. Но кто за мной пришел? Масхадов, или Басаев, или другие парни, которые воюют?
– Выходит, если Путин не выиграл войну в Чечне, то и Кадыров ничего не выиграл?
– Если выведут войска из Чечни, вернут всех пропавших без вести, захотят показать, что здесь демократия, что наш народ любят, – это другое дело. Но сегодня этого нет. Сегодня продолжают убивать, увозить ночью людей, люди в страхе живут. Да, Кадыров хочет что-то делать, но он сам мне говорил, что за последние три месяца похищено и пропало без вести около 70 человек. Это делают спецслужбы. А Кадыров говорит: надо войска куда-нибудь спрятать, увести, дать народу работать, денег, после этого только будет мир.
– Вы говорили про деньги. Когда вы жили в лесу, вам не хватало еды и оружия?
– Да нет, у нас было все необходимое. Нам не очень много надо было. Мы не атаковали, не штурмовали, мы оборонялись, держали позиции. Не было громких нападений, операций. И, конечно, нам народ помогал. И сейчас помогает. Ведь все равно люди больше уважают масхадовцев.
– То есть Масхадов фактически не воюет?
– Он и не должен воевать, он президент Ичкерии.
– И все, кто с ним, тоже не воюют? Это такая политическая оппозиция?
– Да, так и есть.
– Значит, воюет только Басаев?
– У Басаева другого выхода нет. Его даже свои считают террористом, нехорошим человеком. Хоть и уважают его, и никто из чеченцев ничего плохого ему не сделает, но и осуждают. Я не могу это объяснить, меня чеченец бы понял.
– У Масхадова к Кадырову есть какая-то личная ненависть?
– Нет. Личного ничего нет. Когда Кадыров ушел к федералам, мы считали его предателем, Масхадов считает и теперь. Масхадов и меня теперь считает предателем.
– А вы как человек, знавший Масхадова, как думаете – выйдет Масхадов?
– Если он не изменился, я думаю, нет. Потому что я очень хорошо его знаю.
– Магомед, а почему именно за вас так бились Кадыровы?
– Они меня любят (смеется). Мы же бенойцы. И жена моя – их родственница.
– Они, наверное, считают так. Я простой человек. Я уже 13 лет на этом пути, бегаю, стреляю, меня многие знают, уважают, конечно. И с Кадыровым до 1999 года мы были близки, Рамзан еще маленький был, мы были в хороших отношениях. Кадыров знает, что я не вероломный, и если я стал рядом с ним, то это уже навсегда. Он всегда хотел, чтобы я был рядом с ним. И когда я пришел, он сказал: у меня нет желания убить тебя, я хочу сделать тебя товарищем.
– Я так понимаю, именно это отношение по-настоящему сделало вас его сторонником?
– Когда я выходил, я вообще не знал, что со мной будет. Я говорил очень нехорошие вещи в адрес Кадырова, я на его месте не простил бы. Поэтому когда я вышел из леса, я не ожидал, что меня так примут. Я думал, что будут издеваться, мучить. Я на это согласился – лишь бы отпустили моих родственников. Но Рамзан отнесся ко мне с уважением.
– Это правда, что у вас граната была в руке, когда вы пришли к Рамзану?
– У меня граната в руке была всю дорогу, пока я ехал из Беноя в Гудермес. Еще пистолет и запасная граната. Но когда я выходил из машины в Гудермесе на базе Рамзана, он дал понять, что у него нет оружия. И он вел себя спокойно, шутил. Он построил своих ребят там, у себя на базе, и, когда я вышел из машины, ко мне подбежал один его парень и отрапортовал: «Товарищ министр обороны, за время вашего отсутствия происшествий не было!» Я тогда еще не совсем верил, но Рамзан показал свое уважение ко мне. И я очень благодарен за это.
– Вы верите, что Кадыров чего-то добьется в Чечне?
– Да, Кадыров неплохой человек. Он очень прямой и жесткий, он хочет добиться чего-то хорошего. Давай скажем прямо, он же не русский. Он чеченец. И он хочет, чтобы история говорила о нем хорошо. Раньше я этого не понимал и назло ему не хотел понимать его позиции.
– Как думаете, Кадыров добьется, чтобы из Чечни ушли российские части?
– Я не знаю, уйдут или нет, но я знаю, что они не хотят уходить. Потому что они здесь зарабатывают. Но пока они здесь, не будет мира. У Кадырова сегодня уже есть сила. В его милиции ребята, которые тоже воевали против России, они служили когда-то в нацгвардии Ичкерии, умеют воевать и воюют, они надежные ребята. То есть Кадыров может и без России что-то делать, а Россия все равно ничего здесь не добьется. Только чеченцы смогут здесь что-то изменить. Еще в 2000 году в Дарго стояла бригада, 15 тыс. человек, много техники. В Энгеное полк численностью 7000 человек сидел и сидит до сих пор. Они все хотели поймать меня и уничтожить. Проверки, спецоперации, они все села и леса обшарили, и ничего не могли мне сделать. Я смотрел на них и смеялся. Я ходил рядом с ними, видел их, даже разговаривал иногда с ними. С ними нетрудно воевать, потому что они не чеченцы, они ничего не знают здесь. А информации у них очень мало, потому что их осведомители боятся. Если кто узнает, что чеченец – стукач, на весь его род падет этот позор.
– Вы говорите, что 13 лет воюете. Не жалко потерянного времени? Могли ведь жить с семьей, с детьми.
– О Аллах, не жалко. Я все делал правильно. Я не убивал людей, не похищал, я не воевал за ислам, я воевал за независимость. Я хочу жить как все люди, со своей конституцией. Чтобы мы наравне с Россией могли договариваться с другими государствами, чтобы у нас был бизнес, чтобы люди жили спокойно и в достатке. За это воевать не стыдно.
– Люди, которые сложили оружие вместе с вами и после вас, не могут вернуться назад?
– Туда, в лес? Нет, что вы. Ни мне, ни им нет обратной дороги. Нас никто не примет и никто не поверит. Наоборот, убьют. Я тоже не поверил бы. Нас уже считают предателями.
– Вам обидно?
– О Аллах, обидно. Конечно. Я мучаюсь… Но я всегда хотел, чтобы у народа все было нормально. Я не искал для себя выгоды, или богатства, или власти. Я хотел что-то хорошее делать. Построить государство. И сейчас тоже я хочу делать что-то хорошее для народа, уже здесь. Если честно, сейчас я хочу помогать Кадырову, я хочу построить с ним республику, нормальную, как Дагестан, помогать Кадырову, быть ему верным. Я не двуличный человек. Я буду помогать Кадырову от души. И это поможет мне успокоиться.
, "Меняем пистолеты на кукурузу"
Армия Масхадова готова сдаваться
Вадим Ампелонский
Когда чеченский боевик добровольно складывает оружие, его ожидают самые радужные перспективы. Как объяснил вчера сын президента Чечни Рамзан Кадыров (он же начальник его службы безопасности), комментируя отказ “масхадовского” министра обороны Магомеда Хамбиева продолжать вооруженную борьбу, теперь если он не захочет бороться против НВФ, может вернуться к себе домой и заняться выращиванием кукурузы.
Магомед Хамбиев добровольно сдал свой пистолет сотрудникам личной гвардии Ахмада Кадырова седьмого марта в горном селении Центоррой. Сделал он это потому, что начиная с осени были похищены и взяты в заложники то ли шестнадцать, то ли семнадцать его родственников (по данным наших источников, занималась этим богоугодным делом та самая служба безопасности, которой командует Рамзан Кадыров).
Хамбиев считается одним из самых близких людей Масхадова. В конце 90-х он резко критиковал Шамиля Басаева за то, что тот привел в Чечню ваххабитов и разжег в бойцах сопротивления дух религиозного фанатизма. Однако позже, когда и Масхадов и Басаев оказались выдавлены в горы со своими отрядами, противоречия между ними были отчасти сглажены, хотя и не до конца.
Кадыровцы считают сдачу Хамбиева своей огромной победой и обещают, что скоро придет сдаваться сам Масхадов, которому деваться некуда: “В его подчинении нет абсолютно никаких групп НВФ. Нам достоверно известно, что у Масхадова находятся двое бывших охранников, один из которых болен”.
Тактику захвата заложников кадыровцы, кстати, пробовали предпринимать и в отношении масхадовских родственников, однако это оказалось затруднительно, поскольку те находятся в Малайзии.
Пока непонятно, позволят ли также и Масхадову выращивать кукурузу, но Рамзан Кадыров считает, что Масхадов может быть амнистирован: “Естественно, для этого нужно провести самое тщательное расследование, организовать судебные слушания, и суд должен вынести свой вердикт”.
Что касается Хамбиева, то ожидается, что он, как министр обороны Ичкерии, сейчас отдаст приказ боевикам сложить оружие и прекратить противоправную деятельность.
Неизвестно, правда, кто его послушается, если в подчинении Масхадова нет абсолютно никаких групп НВФ. По всей видимости, речь идет о тех двух охранниках, один из которых болен.
Боевики, уничтоженные в ходе подготовки к президентским выборам
В декабре 2003 года убит главарь бандформирований Гудермесского района Чечни Мовсар Таймасханов. Он находился в федеральном розыске и обвинялся в похищении людей.
В январе в Урус-Мартановском районе Чечни уничтожен полевой командир Абувалид Астамиров, причастный к 35 убийствам и нескольким терактам.
13 февраля в столице Катара Дохе взорван автомобиль бывшего президента Ичкерии Зелимхана Яндарбиева.
23 февраля в Ингушетии в селе Али-Юрт была проведена спецоперация по ликвидации бандгруппы полевого командира Хамзата Тазабаева. Тазабаев командовал “исламским полком особого назначения” чеченских боевиков.
28 февраля в горах Дагестана завязался бой, в ходе которого и пограничники, и чеченец погибли. Экспертиза установила, что погибший боевик - это Руслан Гелаев.
4 марта на границе Чечни и Дагестана в рамках операции “Вихрь-Антитеррор” задержан чеченский полевой командир Зелимхан Айтамиров.
В этот же день убит “командующий Урус-Мартановским фронтом” боевиков “бригадный генерал” Ахмед Баснукаев. По данным спецслужб, он причастен к организации взрывов жилых домов в Москве, Волгодонске и Каспийске и похищению генерала Шпигуна.
5 марта в селе Пседах Малгобекского района Ингушетии ликвидированы пятеро членов бандгруппы. В их числе Муслим Джаниев. Джаниев принимал непосредственное участие в убийстве главы администрации Надтеречного района Ахмеда Завгаева, за что получил от Шамиля Басаева вознаграждение в размере 1 млн. долларов США.
На свободе пока остаются ключевые фигуры: Аль-Валид, Доку Умаров, Аслан Масхадов, Шамиль Басаев.